В РАССУЖДЕНИЕ КУХОННЫХ РЕЦЕПТОВ

Отношение к приготовлению пищи, на мой взгляд, - одна из основных сторон философии. Я бы даже сказал - цивилизации.

Если ты взаправду считаешь, что качество запихиваемой в рот пищи не существенно по сравнению с каким-нибудь там величием духа, ты поступишь последовательн о, отправившись в пустыню питаться акридами.

И наоборот, только научившись ощущать счастье от овладения тончайшими оттенками вкуса пищи, ты освободишься от настырно преследующей человека пустыни.

У нас в семье хранилась в виде реликвии "Книга о Вкусной и Здоровой Пище" издания 1947 года. С вызывавшими обильное слюноотделение картинками! Среди прочих замечательных вещей в ней описывалось "меню из трёх блюд и закуски" для разных времён года.

Живущие сегодня вряд ли представляют себе, как это воспринималось в 1947 году. В начале января Министерство Госбезопасност и УССР сообщило МГБ СССР и ЦК КП(б)У о тяжёлом продовольствен ном состоянии колхозов Кировоградской области и о голоде на Одесщине. За прошлый год на Полтавщине из 2460 колхозов на трудодни колхозникам было выдано до 100г хлеба - в 186 колхозах, от 100 г до 200 г - в 812 колхозах, от 200 г до 300 г - в 876 колхозах. 10 февраля в Днепропетровск е было более 850 человек умерших от голода. 6 февраля 1947 г. МГБ УССР сообщало МГБ СССР о случаях каннибализма и трупоедства в Днепропетровск ой и Измаильской областях. За два месяца 1947 г. было "зафиксировано" 16 случаев употребления в пищу человеческих трупов, в том числе: в Измаильской области 13 случаев (их присоединили только в 1940 году - население области проходило скоростной  вводный курс советского гражданства, дабы догнать упущенные годы общеукраинског о Голодомора).

Постепенно голод сошёл на нет - не в последнюю очередь благодаря продовольствен ной программе ООН, бесплатно предоставлявше й помощь Украинской и Белорусской ССР  (250 миллионов долларов были значительной суммой по тем временам), и мы зажили в ожидании скорого коммунизма, когда все будут есть досыта - что обозначалось мемом "по потребности".

Я рос в стране, заполнявшей пищевой тракт трудящихся масс макаронами по-флотски и компотом из сухофруктов. Кто не помнит вкус и консистенцию киселя, который нам давали в школе, может меня и не понять.

Из прекрасных пищевых воспоминаний детства - хаменташи, которые пекла на праздник бабушка Маня, - начинённые сочащимся маком. Они таяли во рту, истекая белесым сладким соком...

Отец, мама и я жили в коммуналке. Пищу мама готовила на кухне - на 6 соседских семей там был один кран с водой, часто ржавой, и две газовых плиты, каждая с 4-мя конфорками. В квартире на 20 жильцов был один туалет. В те времена пищу готовили исключительно женщины. Папа на кухню вообще не выходил - ему не нравилось разговаривать с соседями. Тем не менее к окончанию школы я умел сам поджарить себе картошку или сделать яичницу. Начинались времена хрущёвской оттепели - картошка и яйца перестали быть проблемой.

В 1959 году в Киеве на ВДНХ открыли чешскую выставку с Луна-Парком, Пражским Театром Чёрной Магии и рестораном. Она стала моим первым свиданием с Заграницей, я старался проводить там каждый викенд.  Помню необычный вкус чешских сосисок “pražská šunka” (их делали из настоящего мяса!) в сочетании в Пильзнером. Сосиску подавали с луком, в сдобной булочке. Было очень вкусно, но мало.

Подлинный восторг от еды я испытал, отправившись на научную конференцию в Тбилиси. Год был, если не ошибаюсь, 1967. Стол, накрытый для нас гостеприимными грузинами, надолго поразил моё воображение. Да, и разнообразие вин тоже, но главное - я сделал для себя открытие: пища не должна непременно быть безвкусной! Оказалось, у каждого из блюд может быть свой вкус, свой аромат, свой набор специй. К тому же мужчины в Грузии гордились умением готовить пищу. Особо понравились мне острые маринованные перцы цицак. Я даже отправился на грузинский базар (это чудо требует отдельного описания!), купил там немного этих перцев и повёз домой - чтоб и семья попробовала.

На стройке Запорожской ГРЭС я поселился в служебном вагончике. Монтажники поставили его на берегу охладительного канала, куда заходила из Днепра крупная рыба, привлечённая потоком тёплой воды. Я приспособился ставить спининги прямо у входа в вагончик, и у меня всегда была свежая рыба. Я выучился кроме картошки жарить ещё и рыбу. Из специй в Энергодаре были доступны только соль и молотый перец, так что моя готовка отличалась скорее количеством, нежели качеством.

Ну вот. А потом, весной 1978 года, была Италия. Слом формата.

Беженские средства ограничены, семья питалась в основном куриными ножками и грудками, которые я покупал на римских базарах... и всё же!... Поначалу мы не решались пробовать пиццу. Не ясно было, что это и зачем они это едят. Отведали gnocci и rizotto - не показалось. И потом - почему всюду помидоры? Постепенно, очень недоверчиво, помалу, начали распробовать эту итальянщину. Разобрались во вкусе крохотных чашечек римского кофе. Пицца оказалась вкуснее, чем выглядела. Мороженое вызвало настоящий восторг (да-да, мне всё было известно о несравненных свойствах московского пломбира). А bagna cauda навсегда сделала меня поклонником итальянской кухни.

Дальше - моя оставшаяся жизнь, с путешествиями и с открытием блюд, изобретенных людьми, живущими на 7/8 суши. Сегодня я затрудняюсь сказать, какая из кухонь мира мне более других по вкусу. В мире так много прекрасного! Я и сам помаленьку учился готовить - греческие блюда и турецкие, гавайские и венесуэльские, итальянские, таиландские, ливанские...

Ты спросишь: ну и в чем же здесь философия? Well… Философия - это миропонимание, осмысливание главных связей между человеком и окружающим его миром.

Гедонисты познают мир на вкус. Чем плоха философия, позволяющая сделать мир более вкусным?

ВОСКРЕСЕНЬЕ

Молящиеся молятся.
Те, кто не молятся, мирно беседуют на лугу за школой со своими собаками.

Дюкоша обладает философским взглядом на жизнь. Обычно он немногословен - слишком много запахов вокруг, надо всё ощутить, понять, не остаётся времени на пустые разговоры. Зато когда он хочет побеседовать на отвлечённые темы, я всегда с гордостью думаю - какая неординарная английская овчарка выбрала меня в качестве своего человека!

В воскресенье мы проходили мимо деревенской церкви (Дюку нравится присесть к ним на газон, nothing personal, просто чтобы сделать свои дела). Он заметил церковное объявление о воскресной семейной молитве и спросил:

- Дед, а почему наша семья не посещает церковь?
- Как тебе сказать... дело в том, что я агностик.
- Ну, ты агностик, я понимаю, но мы-то с бабусей вполне нормальные.
- Бабуся поздно просыпается, а мы с тобой во время воскресной службы гуляем на лугу.
- Можно бы гулять пораньше вообще-то...
- Что бы ты хотел услышать в церковной проповеди?
- Мне интересно, насколько разумно устроено вот это вот всё.
- Церковная служба, насколько я понимаю, концентрируeтс я на личном спасения после неизбежной смерти.
- Что такое смерть, деда?
- Знаешь, Дюкоша, я никогда на эту тему не разговариваю.
- Ты боишься смерти?
- Нет. Я в неё не верю.
- А они верят?
- Раз им необходимо собираться, чтобы обсуждать спасение, надо полагать, верят.
- А почему ты не веришь?
- Видишь ли, словом "смерть" обозначают мгновение окончания жизненного цикла органического существа. Поскольку существо - ты или я или вот этот вот воробей - не способны оценить мгновение своей смерти, персональная смерть как явление жизни для нас не существует. Она реальна для остающихся, но для самого существа - лишённая смысла фикция.
- Собаки не умирают, деда.
- Что ты имеешь в виду?
- Просто не умирают, и всё.
- Какой тебе тогда смысл посещать церковные службы?
- Соседская такса сказала, что после службы они раздают каждому по вкусной облатке, прямо в род кладут.
- ....

ДЖУДИ И ГЕКТОР

"Среди сыновей Приама Гектор славился силой и доблестью."

Они часто встречаются нам с Дюкошей по пути в Jones Park. Я знаком с обоими лет десять, не меньше, и узнаю эту пару издалека.

Джуди - очень высокая брюнетка, спортивного типа, стройная, с узкими бёдрами. Обычно на ней чёрные, обтягивающие аккуратную попку leggings, бейсбольная кепчонка и модные тёмные очки. Вы бы дали ей где-то от 25 до 30, но это дурное дело - пытаться определять возраст американских женщин.

Гектор - крохотулечный Yorkie Terrier. Пятнадцатилетн ий. В лучшие свои годы он был известен мерзейшим характером, впрочем, легко объяснимым. Поставьте себя на его место: мир полнится неизвестно что замышляющими людьми с их здоровенными псами - у каждого из них Гектор запросто целиком поместится в пасти! Комплекс неполноценност и сделал малого отчаянно храбрым. Он привык бросаться в драку первым, рвясь изо всех сил с поводка с истерическим лаем - "щас я тебе, собачья морда, покажу, кто здесь настоящий кобель!" Дюкоша привык к этим сценам и старался держаться в стороне, если я приближался к Джуди поболтать и предложить Гектору вкусняшек, которые всегда ношу в кармане для встречных собак.

Угощать Гектора - опасное занятие. Съев предложенное ему лакомство, он может тут же, без предупреждения, хватануть тебя зубами за руку. Мелкие зубы делают укус болезненным, сукин сын это знает и старается укусить посильнее. Когда это случается, Джуди длинно и укоризненно ему вычитывает: "Как не стыдно, Гектор! Неблагодарный! Артур угостил тебя такой замечательной вкусняшкой, а ты ни за что ни про что кусаешь кормящую тебя руку. Что скажут соседи! Вон, Дюк смотрит на тебя, что он может о тебе подумать!"

Чтобы как-то разрядить обстановку, я сую руку в карман и вытягиваю ещё одно лакомство. Джуди с сомнением наблюдает за моими действиями: "Артур, может, не надо..."

"Попробуем - узнаем", - говорю я, протягивая Гектору открытую ладонь с угощением. Он слизывает с ладони печеньку и вопросительно уставляется мне в глаза, давай, мол, ещё. Я решаю, что между нами наконец установлен дружеский контакт, делаю попытку потрепать его по холке - и он тут же снова впивается мне в руку.

"Гектор сегодня не в настроении, - резюмирует Джуди, - может в следующий раз". И мы расходимся каждый в свою сторону.

Так было раньше. Теперь Гектор стар, вот уже около года как ослеп, и ему всё чаще отказывают ноги. Джуди по-прежнему выгуливает его каждое утро, но теперь ей приходится возить Гектора в крохотной детской колясочке.

Я никогда не видел, чтобы Гектора выгуливал муж Джуди. Соседи вообще редко его видят. Он большой босс в каком-то крутом стартапе и проводит жизнь на работе. Детей у них нет. Деревенские дамы-владелицы собак, которым известны жизненные подробности всех соседей, поведали, что Джуди хотела иметь детей, но вот, пока не получается.

Сегодня мы с Дюкошей опять повстречали Джуди и Гектора. Она как раз вытащила йорки из коляски, поставила на траву и стала уговаривать "сделать свои дела". Пёсик стоял на слабых дрожащих ножках, серые клочья шерсти, нависая над невидящими глазами, надёжно отгораживали его от напастей внешнего мира, он не реагировал ни на мой запах, ни на стоявшего рядом Дюкошу. Просто стоял и подрагивал.

"Джуди, - сказал я, - что, если я попробую предложить ему treat?" Она молча кивнула. Я с опаской протянул Гектору ладонь с лакомством. Он даже не повернул голову и не сделал попытки понюхать печенье, вообще не пошевелился. "Давайте, Артур, я попробую", - сказала Джуди, и сама поднесла вкусняшку к носу собаки. Узнав запах знакомой руки, Гектор пошевелил мокрым чёрным носом, подумал несколько секунд и, видимо, решив, что это не угрожает немедленной опасностью, медленно, задумчиво сжевал. Джуди обрадовалась: "Ой, спасибо, Артур, он теперь мало что ест, это просто чудо, что он съел ваш treat!"

Мы с Дюкошей уже повернулись было уходить, но мне захотелось сказать что-нибудь на прощанье.

"Можете гордиться собой, Джуди, - сказал я, - Гектору повезло с такой мамой, как вы!"
"Спасибо огромное, Артур, - в глазах её стояли слёзы, - вы даже не представляете, как мне нужно было это услышать!"

Я не мог придумать, что сказать в ответ, просто помахал рукой, и мы пошли дальше - выяснять, что написали под кустиками другие собаки.

ДЕНЬ КОНЧИЛСЯ,
КАК ЕСЛИ БЫ Я САМ
БЫЛ ЖИВ ЕЩЁ

1.

Последние ленивые дни августа. Тихо в деревне. Улица как вымерла. Теплынь. Стрекозы заканчивают свои быстрые летние танцы, время и им размышлять о жизни.

Я стою со шлангом, поливаю кусты питтоспорума. Вообще-то у меня автоматический полив, но, возвращаясь с утренней прогулки, Дюкоша заметил: гляди, деда, а кусты-то подсыхают. И я решил полить вручную, чтоб не возиться с настройками контроллера. По мере старения мозг всё чаще сбрасывает поступающие от органов чувств запросы на выполнение всяких разных заданий.

Струя воды рассыпается на лету в наполненную солнцем водяную пыль, Дюкоша с неудовольствие м выскакивает из-под случайно попавшей на него воды, взлаивает - ты что, дед, гляди, куда льёшь! Но я знаю, ему на самом деле приятно.

В конце улицы появляется автомобиль, точно как мой, и такого же цвета. Едет медленно, как бы разглядывая всё по сторонам, подъезжает ближе, и становится виден человек за рулём. Массивный лысый носатый старик с седой бородой, настолько похожий на меня, что на мгновение и я, и он замираем. Когда ко мне возвращаются мысли, автомобиля уже как не бывало, а я стою и лью воду, не вполне понимая, был ли это я сам или имперсонатор.

Женщина зовёт из дому, хочет, чтоб я её постриг. Ей теперь тяжело добираться до сан-францисского парикмахера. Пришлось самому выучиться ремеслу. Мне кажется, я недурно справляюсь, но Женщина не согласна, она требует, чтоб я не пользовался ножницами, потому что они "оставляют ступеньки". Очень важно во время стрижки не поссориться, и я собираю в кулак всю силу воли.

После стрижки иду подбирать упавшие с дерева сливы. Их много, и приходится за каждой наклоняться. Это мои ежедневные упражнения. Даю себе скидку, откладываю помидоры на завтра.

К вечеру с залива прилетает лёгкий бриз, оживают стайки воробьёв, деловито перелетают с деревьев на кусты, кричат, подтверждая, что вселенная не вполне опустела. В компьютере продолжается война, но я ею переполнен и оставляю все новости до утра, до завтра.

До завтра. Это обещание самому себе...

2.

Спрашиваю себя: для кого и зачем ты это пишешь? Точный ответ мне не известен. Может, для внутренней потребности увидеть в виде текста - не то чтоб мысли, мыслями я не богат, - скорее шум сознания. А может, это попытка передать другим, как выглядит лик открывающейся человеку старости. Нужно это людям? Вряд ли. Те, кто не собираются жить до достижения маразма, правильно сделают, не читая, пустое это всё. А кто доживёт, сам узнает.

Тут сразу вопрос у меня: насколько стандартен набор ощущений, выдаваемый в старости разным индивидам? На этот вопрос у меня тоже нет ответа.

Чтобы слушать музыку, нужно плотно закрыть дверь моей спальни. Женщина смотрит у себя матчи чемпионата США по теннису, и звуки музыки отвлекают её от слежения за мячом. Свою дверь она никогда не закрывает, ибо любит свободное движение воздуха по дому (читай - сквозняки, поскольку окна тоже настежь).

Музыка... В последние годы я становлюсь, стыдно признаться, сентиментален. Причём заранее и не скажешь, какая музыка выдавит старческую слезу. Пример? Я никогда особо не жаловал Респиги как композитора. Вчера включаю радио, и вдруг обнаруживаю себя эмоционально раздавленным звучанием Третьей Сюиты из его Ancient Airs and Dances. Не знаю, призраки каких воспоминаний, из какого слоя бывшей моей жизни подняты на поверxность бессознательно го этими в общем-то примитивными напевами. Музыка действует напрямую, когда что-то в тебе к ней готово. Без слов.

Потом слушал Баха, размышлял: интересно, как должны слышать JSB люди, для которых это не гениальные полифония и контрапункт, но личное общение с Мирозданием?

Успокоился, когда зазвучал Григ. Holberg Suite. И сразу стало мне так хорошо, уютно, я и не заметил, как уснул.

3.

Я перестал узнавать хорошо знакомые места. Нет, я, знаю, конечно, куда еду, и за рулём не чувствую себя потерявшимся. Но на знакомых вроде б улицах всё выглядит неправильно! Иначе! Не так, как должно бы. Люди не те, какие должны быть здесь. Идут не так и не туда, куда и как ходили по этой улице. И не так одеты, как одеваются люди, которых ожидало увидеть здесь сердце. Их body language транслирует все неправильные сигналы. Это чужое, подсказывает сидящий на заднем сиденье чёртик.

На собачьих площадках теперь другие собаки, с другими хозяевами. Даже если хозяева знакомы, большинства собак, с которыми Дюкоша играл щенком, больше нет в живых. "Знаешь, деда, - говорит Дюк, - давай, больше не будем ходить на собачью площадку, мне здесь не нравится..." Я его понимаю. "Хорошо, - говорю, - давай не будем". И мы больше не возвращаемся к этой теме.

Зато мне удалось остановить Время на всей территории нашего сада, мы с Женщиной намерены не допускать сюда никаких изменений!

Конечно, приезжают дети и внуки, навещают родственники и друзья, приносят с собой из внешнего мира флер перемен; компьютеры вообще ведут себя разнузданно. Но я стараюсь оберегать Женщину от особо ядовитых новостей. Мы устроились здесь навечно

А помидорами я займусь завтра.

Интересно, вообще-то, что это был за трюк с мужиком за рулём моего автомобиля...

Наверное, у каждого есть свой самый любимый поэт. Надеюсь, что есть. Для одних это солнце русской поэзии, для других - сонце української. Или Катулл, Бодлер, Йейтс, Лорка, Бродский, you name it...

А я люблю Эдварда Лира. Многократно переводил его стихи, тщетно пытаясь передать по-русски неповторимый юмор этого никогда не ходившего в школу самоучки-художника, создателя Nonsense Poetry, астматика, рождённого в Англии и нашедшего к концу жизни своё место в солнечной Италии. Он был одним из последних детей в семье, нарожавшей больше 20 детей, шансов выжить у него было немного, но он выжил. Вопреки. Вот нравится он мне - поэт и человек - со своими очками, ранней лысиной, бородой, большим носом и отказом от поисков смысла!

Когда страшная тьма и молчанье рулят
Над Громбульской равниной, где джамблины спят,
Нескончаем поток длинных зимних ночей,
Только волны о скалы прибрежные бьют
Бесконечный свой бит, безразмерный салют,
Штормовые над берегом мчат облака,
Чанкли Бор не проснётся пока.

Но внезапно в безмерной и тёмной ночи
Свет внезапной искры промелькнёт из пучин
Светлячком-одиночкой, сребристым лучом,
Ночь кромешная вроде б ему нипочем,
Метеору из дальних загадочных стран,
Чьи неведомы цели, маршрут или план,
Чью загадку хранит океан.

Замедляясь и вновь ускоряясь потом,
Бродит без толку он и сверкает притом,
И на дерево Бонг направляет свой луч
Из клубящихся в воздухе туч.
Пробудившись, джамблины глядят на него
Из квартир или с башен жилья своего
И кричат, когда лучик над их головой:
"Это Донг!", "Вечный Донг, нет вопроса!"
"Это Донг со Светящимся Носом!"